В уголовном деле, судьба человека может зависить 
от незначительных на первый взгляд обстоятельств, неприметных подробностей, выявление которых, с учетом их правильной оценки с точки зрения уголовного процессуального закона может иметь решающее значение, поэтому в уголовном деле нет мелочей. Для наглядности приведу пример из своей адвокатской практики, где внимательное изучение материалов уголовного дела дало основание для переквалификации более тяжкого состава преступления на менее тяжкий.
Дело было в одном из Московских районных судов, примерно в году 98 — 99, ещё до введения нового УПК. Пришлось мне тогда защищать двух строителей, один из них был русским беженцем из Узбекистана, второй украинцем. Они проводили отделочные работы в здании одного из московских общежитий, где и проживали, там же в одной из пустующих комнат на этаже проживала группа банглодешцев из шести человек, торговавших на рынке. По версии следствия строители совершили разбой, завладев суммой в 300 долларов США и несколько тысяч рублей, после чего пошли спать в свою комнату, где и были задержаны прибывшим нарядом милиции.
В деле было много не стыковок, так например мне сразу показалось подозрительным, что прибывший по горячим следам наряд милиции не обнаружил у задержанных денежных средств о которых сообщали потерпевшие, не были они найдены и при первом обыске. Деньги нашли только при втором обыске, через пару дней, но это оказались не 300, а только 200 долларов США, причем поддельных, рублей в указанной сумме не нашли вовсе. Странными казались и телесные повреждения сторон, так мирно спавший при задержании русский беженец оказался сильно избит, из банглодешцев был ранен только один, причем имел весьма специфическую рану — порез мизинца на ноге.
На самом деле произошло следующее: после рабочего дня, русский и украинец выпивали и закусывали, при этом они пригласили к себе одного из банглодешцев и радушно налили ему. В конату защёл старший товарищь банглодешца и в резкой форме высказался в отношении обычая распития спиртных напитков, так как банглодешцы мосульмане и пить им нельзя. Надо сказать, что высазался он очевидно в оскорбительной форме и слова его упали на не благоприятную почву, так как русский беженец наверное немало наслушился подобного в Узбекистане.
Поразмыслив недолго, он взял металлическую трубу и пошел по этажу разыскивать обидчика, вышибая при этом одну дверь за другой. Долго ли, коротко ли искал он, взламывая одну дверь за другой, но в итоге взломав нужную дверь, он нашел за ней своего обидчика, а с ним еще пятерых банглодешцев. В виду явного численного преимущества, банглодешцы отняли металлическую трубу и ею же нанесли несколько ударов незванному гостю. При этом, была рассечена кожа головы и пролилась кровь. Тут подешел украинец, забрал раненого, перебинтовал его и уложил спать. А банглодешцы стали размышлять что же им делать, ведь нанесли они раны местному жителю и что покажет утренний разбор ситуации?
Недолго думая, они вызвали милицию и дружно поведали следующее: один из банглодешцев шел по коридору, к нему подошли двое, один из них невысокого роста и молодой (русский беженец), приставил нож к горлу банглодешца и потребовал денег, второй был пожилого возраста и высокий (украинец), он наносил удары ногой в живот и тоже требовал денег. Банглодешец испугался и отдал 300 долларов США и несколько тысяч рублей, остальные банглодешцы всё это видели, но очень испугались и вызвали милицию.
Показания всех шестерых были записаны следствием весьма тщательно, с указанием многочисленных скорпулезных подробностей, после чего банглодешцы исчезли от греха подальше, переехав в другое место и не оставив адреса. А уголовное дело по обвинению в разбое поступило в суд.
Прогноз суда, который адвокат услышал накануне судебного заседания, был не радостный, пожимая плечами, судья, добрейшая женшина, так и сказала: «Ну, что тут поделаешь, столько свидетелей, всё здесь указывает на разбой, 9 лет, я думаю, ведь это разбой, а все нестыковки о которых говорит адвокат….., но ведь на то он и адвокат, а куда деть показания стольких свидетелей?»
Как сказано было выше, свидетелей, тем временем и след простыл, банглодешцы переехали куда подальше, не оставив адреса.
Суд, не имея возможности допросить потерпевшего и свидетелей в судебном заседании, принял решение об оглашении их показаний, записанных следователем. Адвокат только этого и ждал, дело в том, что по правилам уголовного процесса нельзя ссылаться на не изученные при судебном следствии материалы дела. Итак, судья стала оглашать показания потерпевшего и пяти свидетелей, долго и нудно она зачитывала многостраничные рукописные тексты, чтение шло монотонно, исполнялась необходимая процедура, никто особенно не вникал в подробности, показания ведь были практически одинаковые. Практически, но не совсем.
То ли свидетели плохо договорились, то ли следователь в спешке перепутал, но при внимательном изучении этих показаний адвокатом было выявлено следующее: четверо свидетелей показывали, что нож держал маленький и молодой, а двое других утвеждали, что нож был у пожилого и высокого. Итак, мы имеем противоречие, которое можно устранить только путем дополнительного допроса свидетелей. А речь шла о вопросе принципиальном: как совершалось преступное деяние, ведь это необходимо описать в приговоре.
В этой связи, для устранения выявленных противоречий, адвокат заявил ходатайство о допросе потерпевшего и свидетелей в судебном следствии. Но где же их взять? Их и след простыл. Суд оказался в безвыходном положении, адвокат выявил и процессуально закрепил неустранимое противоречие, которое нельзя обойти в приговоре. Так как дело рассматривалось до введения нового УПК, суд был вынужден направить уголовное дело на доследование.
Как же был огорчен следователь! Еще бы, ведь он передал в суд дело о разбое, данные уже включены в отчетность и вдруг такая досадная ошибка. А потерпевшего и свидетелей нет, как теперь выяснить, кто нож держал, а кто удары в живот наносил? И хочешь не хочешь, а пришлось ему разбой из обвинения исключить, оставив только квалификацию о хулиганстве с использованием предметов, применяемых в качестве оружия (металлическая труба, которой мой подзащитный открывал двери).
С новой редакцией обвинения, уголовное дело вновь было направлено в суд, суд принял во внимание приведенные адвокатом смягчающие обстоятельства и вынес относительно мягкий приговор: 9 месяцев лишения свободы за хулиганство, обязав подсудимого компенсировать ущерб за сломанные двери (согласитесь, что это лучше чем 9 лет за разбой).
— Ну, что будете обжаловать? — спросила судья после зачтения приговора. — Нет !!! — в один голос ответили осужденные, так как на момент оглашения приговора они уже отбыли 8,5 месяцев, таким образом, до освобождения оставалось две недели, а на кассацию нужен был минимум месяц.
Другие публикации
